Психологический практикум

Почему искусственно навязанный прогресс в образе демократии никогда не приживается? Почему одни страны создают союзы, а другие «отгораживаются» от всего и всех? У каких кандидатов есть шанс добиться победы на выборах? Почему в разных странах по-разному складываются отношения «местных» с иммигрантами, и к чему это приводит? На эти и множество других вопросов политического и социального характера можно дать ответ, сравнивая уровень доминирования инстинктов у тех или иных народов и их лидеров.

Высокопримативные сообщества

Высокопримативными людьми удобно управлять, поскольку у них не развито самосознание, нет собственного мнения, низкий уровень образованности. Такие народы воспринимают диктаторские режимы как естественные. Они охотно делегируют право принимать решения тем, кто стоит выше их по рангу: наместнику Бога – начальнику, командиру, главе религиозной общины, царю, шаху, президенту (если местный диктатор захочет себя так назвать).

Поэтому в высокопримативных сообществах преобладают диктатуры или монархии, где власть передаётся по наследству. Высокопримативный лидер инстинктивно окружает себя родственниками — даже при том, что опыт правящих династий недвусмысленно доказывает, что именно они-то чаще всего и плетут интриги против того, кто находится у власти. И хотя все правители знают об этом, их инстинкты всё же побеждают при выборе своего окружения.

Лидеры высокопримативных стран очень неохотно принимают любые идеи объединения с другими странами и народами. Пусть маленькая стана (стая), но своя! А в объединённом сообществе пришлось бы делиться властью, подчиняться придуманными другими людьми правилам. Нет уж, лучше изолировать свою территорию от всего мира и подавить всю внутреннюю оппозицию. Пусть экономика и уровень жизни народа балансирует на грани, зато сохранение власти будет гарантировано.

Поскольку уровень примативности населения совпадает с уровнем примативности лидера, большинство населения его поддерживает, понимает и сочувствует ему. Люди готовы воспринять любые способы управления ими как должные, потому что ощущают, что на его месте поступали бы точно так же. Восстание против диктатора происходит, когда терпение народа истощается из-за избыточной жестокости правителя и чрезмерно низкого уровня жизни. Но вместо одного диктатора вскоре после восстания просто появляется другой.

Когда западная демократическая система принудительно навязывается на высокопримативную страну, затея неминуемо терпит провал. Демократия предполагает высокий уровень уверенности в себе, осознанности и самостоятельности населения. На практике же люди забиты и безграмотны, а сила и несметные богатства сосредоточены в руках у местной «элиты». Естественно, последняя не желает сдавать свои позиции, и дело тут не только в жадности, честолюбии и прочем «примитиве». Подсознательно «избранные» ощущают, что любые уступки будут расценены как слабость, и осмелевшая, полная ярости толпа немедленно растопчет их.

Таким образом в высокопримативных сообществах любые демократические идеи трансформируются и служат интересам правящего клана. Реальные хозяева страны, используя демократические инструменты, обеспечивают себе победу на выборах и продолжают править уже со статусом «цивилизованного» общества. Теоретически, так будет продолжаться до тех пор, пока не изменится самосознание народа. Фактически же это может происходить бесконечно.

Среднепримативные сообщества

Здесь люди живо интересуются политикой и экономикой, однако ввиду посредственного образования, в основном, плохо в них разбираются. В результате население разбивается на группы с теми или иными политическими «взглядами», которые жёстко, порой агрессивно и на редкость неуважительно спорят друг с другом – из принципа «вы не такие». Как правило, любая из этих версий однобока и неизбежно подвергается резонной критике, которая пропускается мимо ушей. Низкопримативный процент населения, который действительно разбирается в этих вопросах (и многих других), обычно не ввязывается в подобные баталии. А зачем?

При том, что население свободно критикует действующую власть (и заслуженно, и необоснованно), реально изменить оно практически ничего не может. Да и у самого лидера сообщества часто «связаны руки» – опять же, из-за высокой примативности «элит» (олигархов и разного рода чиновников), явно отстающих от среднестатистической эволюции инстинктов в государстве. Такие малоосознанные люди лишены какой бы то ни было ответственности. В первую очередь они заботятся о своих личных интересах и занимают совершено пассивную позицию по отношению к интересам общества.

Но точно такую же позицию занимают «простые» люди по отношению к своим предприятиям и рабочим обязанностям. Безынициативность, доставшаяся народу ещё со времён высокопримативной части его истории, распространяется и на другие сферы жизни: люди не хотят учиться, поддерживать своё здоровье, облагораживать быт… Они полагают, что все их проблемы должен решать уто-то другой — политики, доктора, учителя, дворники, соседи, Папа Римский…

Нежелание людей брать ответственность за свою жизнь на себя очень удобно для сохранения светской и религиозной власти. Вдобавок делается всё возможное, чтобы уровень осознанности населения не повысился. Это несложно: нужно лишь создать в стране обстановку тревоги, страха за жизнь и безопасность в будущем. Нужно показывать по телевидению как можно больше политических конфликтов, насилия и катастроф.

Низкопримативные сообщества

В низкопримативных сообществах, где большинство людей принимает осознанные решения, сложно навязать какой-то выбор. Понятно, что с помощью массированного воздействия через телевидение с использованием современных психотехник любому можно навязать какое-то решение, но это ненадолго. Через некоторое время люди разберутся в обмане и призовут к ответу того, кто ими манипулировал, -независимо от занимаемой им должности.

В низкопримативном обществе политические лидеры подбирают себе окружение по деловым качествам, хотя для создания «своего» круга годятся и друзья-единомышленники, сослуживцы, одноклассники и другие знакомые из «прежней» жизни. Родственные связи практически не используются – низкопримативное общество не поймет этого. Вернее, наоборот – оно слишком хорошо всё поймёт, и не примет этого.

В низкопримативных странах сильно уважение к правам любой личности. Этим пользуются переселенцы из стран с высокой примативностью, которые расценивают признание их прав как слабость. Поэтому они начинают навязывать свой стиль жизни – агрессивный, связанный с насилием, разрушением чуждого им порядка. В результате сообщество «ударяется» в национализм – своего рода «иммунную реакцию» на чужеродный раздражитель. В России эти процессы идут не так остро, поскольку большинство населения не сильно отличается от переселенцев, они понимают и признают друг друга.

Низкопримативные страны тяготеют к объединению. Неужто разум им подсказывает, что жить и развиваться вместе удобней, чем поодиночке? Происходящее сегодня в Европе доказывает, что всё с точностью до наоборот: тесный союз крайне невыгоден большинству участников и постепенно ставит их в нездоровую политическую и экономическую зависимость от системы. Остаётся предполагать, что созданию такого низкопримативного мультисообщества мы обязаны стайному инстинкту. Что это – новый виток эволюции или замкнутый круг?

Комментарии запрещены.