Второй экзистенциальный вызов – проблема смысла и абсурда человеческого существования, логично вытекающая из нашей смертной природы. Человек, в отличии от животного, стремится к чему-то большему, чем просто оставить после себя потомство; и в то же время чем настойчивее он стремится уйти от материального мира в поисках «высоких» смыслов, тем скорее его настигает жизненный кризис бессмысленности, который подтачивает психологическое здоровье личности.
Карл Густав Юнг считал, что бессмысленность препятствует полноте жизни и потому является «эквивалентом заболевания». Он писал: «Отсутствие смысла в жизни играет критическую роль в этиологии невроза. В конечном счёте невроз следует понимать как страдание души, не находящей своего смысла… Около трети моих случаев – это страдание не от какого-то клинически определимого невроза, а от бессмысленности и бесцельности собственной жизни».
Симптомы экзистенциального невроза
Сальваторе Мадди описывает «экзистенциальный (ноогенный) невроз», когнитивным компонентом которого является хроническая неспособность проникнуться истинностью, важностью, полезностью или интересностью чего-либо, в чём человек участвует или может представить себя участвующим. Бенджамин Уолман определяет экзистенциальный невроз аналогичным образом: «Неспособность найти смысл в жизни, чувство, что человеку не для чего жить, не за что бороться, не на что надеяться… он не может найти цель или направление в жизни…»
Помимо снедающего личность чувства бесцельности и бесперспективности собственной жизни, экзистенциальный невроз диагностируется по следующим признакам. Во-первых, это бесплановость, установка жить день за днем, прожигая жизнь в безделье. Во-вторых, фаталистическая установка к жизни, при которой человек видит себя беспомощным объектом воздействия жизненных обстоятельств. Третий симптом – коллективное мышление, стремление мыслить шаблонами и маскировать свое мнение под мнение группы, растворяться в толпе. Коллективное мышление избавляет экзистенциального невротика от необходимости принимать собственные решения и нести ответственность за них. Четвертый симптом – фанатизм, то есть слепое верование в идеологические догмы, поклонение лозунгам, которые хоть как-то заполняют внутреннюю смысловую пустоту жизни.
Эпидемия экзистенциального невроза бессмысленности расширяется: если раньше неврозом бессмысленности в основном страдало население высокоразвитых капиталистических стран, то в настоящее время эта форма психогенного расстройства охватывает молодежь стран СНГ. Относительную психологическую защищенность населения социалистических стран Виктор Франкл объяснял тоталитарным насаждением идеологических догм, которые принимались людьми в качестве смысла жизни. Разрушение тоталитарной идеологии расчистило путь для эпидемии невроза бессмысленности, а образовавшаяся между поколениями и их ценностями пропасть только усугубляет ситуацию.
Формы экзистенциального невроза
Сальваторе Мадди предлагает более дифференцированное описание психопатологии бессмысленности. С его точки зрения, экзистенциальный невроз имеет когнитивные, аффективные и поведенческие компоненты. В зависимости от выраженности в картине экзистенциального заболевания одного из этих трех компонентов выделяются три формы: нигилизм, крусадёрство и вегетативность.
Нигилизм – это форма экзистенциального невроза, при которой гипертрофирован когнитивный компонент бессмысленности. Нигилизм характеризуется всепроникающей склонностью человека ставить под сомнение и дискредитировать те смыслы, которыми живут другие люди. Стремление нигилиста обесценить возможные смыслы жизни побуждается отчаянием найти что-либо достойное для себя. Процитируем Мадди: «Он проворно докажет, что любовь не альтруистична, а эгоистична, что филантропия является лишь способом искупить вину…» и т.д. Когнитивный компонент экзистенциального невроза проявляется в дефиците функций целеполагания, планирования и программирования личностью своего жизненного пути. Как результат – жизненная программа либо отсутствует, либо является аморфной и нереалистической. Жизненная перспектива личности резко сокращается.
Вегетативность – это форма экзистенциального невроза, в картине которой утрирован эмоциональный компонент бессмысленности. При вегетативности человек с головой окунается в переживания бесцельности существования. Аффективный настрой представлен чувством умиротворенности, апатией и скукой, которые перемежаются систематическими депрессиями. Это состояние прогрессирует, и человек все чаще переживает приступы депрессии и дисфории.
Крусадёрство – это форма экзистенциального невроза, в картине которого превалирует поведенческий компонент бессмысленности. Крусадёрство распознается по тяге человека к авантюрам и приключениям, немотивированному риску, злоупотреблению разного рода психотропными веществами, беспорядочной активности, суете повседневных и малозначительных дел. Избыточная, бестолковая и непрекращающаяся активность выполняет функцию защитного механизма, отвлечения от накатывающегося чувства бессмысленности и бесполезности. Паузы в сумбурной активности обычно доставляют ему массу отрицательных переживаний. Некоторые остановки доводят его до истинно невротических срывов, которые клиницисты называют «неврозами выходного дня».
Возможно и другое проявление невроза бессмысленности в поведенческой сфере. Негативное реагирование на проблему смысла жизни выражается в резком угнетении жизненной активности человека. В таком случае экзистенциальный невротик тяготится уже самой мыслью о необходимости что-либо сделать со своей жизнью.
Решение – отказ от поиска решения?
Когда Фрейда спрашивали, как он относится к психоаналитикам, разрабатывающим передовое по тем временам направление – поиски смысла жизни, — он неизменно улыбался и говорил, что там, где начинается поиск смысла жизни, начинается невроз. Альберт Эйнштейн тем временем подарил миру простую и понятную формулу: «Жизнь – как вождение велосипеда. Чтобы сохранять равновесие, нужно двигаться».
И это, пожалуй, единственный момент, в котором сходятся многие западные теологические и эстетические экзистенциальные системы: ощущение осмысленности – лишь побочный продукт вовлечённости всем сердцем в любое из бесконечного множества жизненных действий, в сам поток жизни.
Вовлечённость – это терапевтический ответ на бессмысленность вне зависимости от источника последней. И если со смертью, свободой и изоляцией необходимо встречаться непосредственно, то когда дело касается»смыслового вакуума», психотерапевт должен помочь пациенту отвернуться от вопроса: принять решение вовлечённости, а не погружаться в проблему бессмысленности.
Edwin